Читать книгу "Жаркая осень 1904 года  - Александр Харников"

В конце спектакля дети стали дружно звать короля Мороза, и тот, явившись, зажег елку – все злодеи стали добрыми, а герои спектакля начали водить с детьми хоровод. Они учили малышей каким-то новым танцам – видимо, привезенным оттуда, из будущего. Ну и взрослых тоже принялись зазывать в общий хоровод. Было очень весело – от энергичных танцев нам даже стало жарковато.

А потом, после того как Король Мороз[19], он же Санта-Клаус, раздал всем подарки (ему помогали Кощей и Снегурочка), немного подуставшие от впечатлений дети стали расходиться, совершенно счастливые и довольные. А в зале начался бал для взрослых…

9 января 1905 года (27 декабря 1904 года).

Берлин. Вильгельмштрассе, 76.

Министерство иностранных дел

Германской империи.

Государственный секретарь

(министр иностранных дел)

Освальд фон Рихтгофен

Да, не завидую я австрийскому послу Алоизу фон Эренталю. Месяца не прошло, как его перевели из Петербурга в Берлин, чтобы здесь, в тишине и спокойствии, используя свои личные связи среди германских банкиров и промышленников, начать постепенно налаживать наши, довольно скверные в настоящее время взаимоотношения. И вот – на тебе! Сегодня его ждет неприятный сюрприз.

Дело в том, что русские откуда-то пронюхали о тайном совещании во дворце императора Франца-Иосифа с эмиссарами Англии и Турции. Тема – противодействие экспансии России. Но шел там разговор и о нашей империи. Коль мы являемся членами Континентального Альянса, а многое, что было задумано в Шенбрунне, касалось и его, то, значит, неприятности ждут и Германию. А этого никак нельзя допустить. Самое же пикантное во всем этом было еще и то, что Германская империя связана союзными договорами с Австро-Венгрией. Значит, вся эта возня за нашей спиной – это вероломство, которое следует строго наказать. Чем я сегодня и займусь.

Барону Алоизу фон Эренталю было уже под пятьдесят, и он почти тридцать лет посвятил дипломатии. Но я помнил – где и при каких обстоятельствах его дед добыл свое дворянство. «Эренталь» – «долина злаков». Свою фамилию предки барона получили в память о тех счастливых временах, когда они делали гешефт на торговле зерном. И сквозь чопорную маску карьерного дипломата на лице барона явственно проглядывали черты его предков – менял и торговцев, носивших кипы и длиннополые лапсердаки.

Вежливо поздоровавшись со мной, он машинально подкрутил свои щегольские усы и поправил стоячий накрахмаленный воротничок. Похоже, что барон немного волновался и старался скрыть свои чувства.

– Господин барон, – мне вдруг вспомнилась фраза из одной русской комедии, – я пригласил вас, чтобы сообщить вам пренеприятнейшее известие – мы уличили вашу державу – между прочим, нашу союзницу – во лжи и двуличии.

Лицо фон Эренталя после моих слов пошло пятнами. Он попытался было, высоко вскинув подбородок, возразить мне, но я жестом остановил его, после чего продолжил выволочку:

– Господин барон, у меня есть неопровержимые факты, которые доказывают, что ваш император недавно встречался в Шёнбруннском дворце с тайными эмиссарами Британии и Османской империи. В ходе приватной беседы речь зашла о совместном противодействии правительств этих стран Континентальному Альянсу, в который, как вам известно, входит и Германская империя.

– Это чудовищная ложь! – пылко воскликнул барон Эренталь. – Вас кто-то ввел в заблуждение. Моя страна всегда верна подписанным ею договорам. Похоже, что это происки наших врагов, которые пытаются вбить клин между нашими державами. Я даже догадываюсь – кто именно распространяет эту гнусную клевету!

Я посмотрел в глаза австрийскому послу. В них светилась честность и благородство. Примерно такие глаза бывают у мошенников, которые пытаются всучить доверчивым людям подпорченный товар. По-моему, барон переигрывал.

Ни слова не говоря более, я достал из ящика моего письменного стола прибор, который передал мне личный посланник русского министра иностранных дел господина Дурново. Как меня учили, я нажал на одну из кнопок, и из этого прибора зазвучал чуть хрипловатый и немного дребезжащий старческий голос императора Франца-Иосифа: «Моя армия и флот готовы присоединиться к союзу, направленному против Континентального Альянса. Но это при том, что нас поддержит вся мощь Британской империи. Можем ли мы, сэр Грей, рассчитывать на вашу поддержку?..»

– Ну, что вы теперь мне скажете, господин барон? – спросил я у ошеломленного фон Эренталя. – Вы же не станете отрицать, что голос, который произносит эти слова, принадлежит вашему императору?

К чести сказать, но австрийский посол довольно быстро пришел в себя и даже начал обвинять меня (!) в некорректном поведении.

– Господин министр! – возмущался он. – Вам должно быть стыдно подслушивать и записывать приватные разговоры коронованной особы. Так поступают только те, кто окончательно потерял честь и совесть!

Ого! Получается, вести интриги за спиной своего союзника – это вполне нормально, а говорить об этом вслух – низко и преступно! У предков господина барона в разговорном языке есть такое слово – «хуцпа». Переводится оно как «дерзость» и обозначает нахальство и наглое лицемерие. Барон фон Эренталь, вместо того чтобы попытаться найти хоть какое-то оправдание двуличному поведению своего монарха, принялся обвинять меня и мое правительство в бесчестности.

– Господин барон, – я попытался прервать поток возмущенных слов собеседника, – давайте вернемся к тому, с чего мы начали. А именно – к факту ведения за спиной своего союзника переговоров, направленных против этого союзника. Не кажется ли вам, что после подобных контактов союзы, заключенные между Германской империей и Австро-Венгрией, теряют свою силу? Ведь само понятие союза изначально подразумевает полное доверие между его участниками. Во всяком случае, мой император считает, что после всего случившегося Германия может считать себя свободной от всех обязательств, которые она имела в отношении Австро-Венгерской империи.

Барон фон Эренталь после моих последних слов побледнел. Он прекрасно знал, что безопасность его страны зиждется на союзе с Германией. В одиночку Вену разгромят ее славянские соседи даже без помощи России. За свое изрядно затянувшееся правление император Франц-Иосиф ухитрился испортить отношения со всеми государствами, граничившими с его державой. Расторжение союзного договора с Германией – это смертный приговор Австро-Венгрии.